Скоро под давлением массы других новостей сообщения из Франции окончательно отойдут на периферию информационного потока. И вот здесь для нас будет непростительной ошибкой, если тот пласт тревог, предложений, вопросов к власти, который был поднят в России в дни, когда горели предместья французских городов, также будет вытеснен на задворки внимания общества. Ведь мы подошли сейчас к тому рубежу, когда вопросы «Кто мы?» и «Куда мы идем?» выдвигаются на авансцену объективными обстоятельствами нашей реальности и должны стать предметом размышлений все большего числа граждан России. В воздухе буквально витает запрос на авторитетные, доказательные, без политиканства и навязшего в зубах популизма прогнозы о будущем страны. Не предлагаемые извне, вроде состоявшегося осенью с.г. в Москве для узкого круга лиц выездного заседания Всемирного экономического форума под девизом «Россия и мир: сценарии будущего» (хотя и к ним необходимо прислушиваться), а разработанные собственными специалистами и учеными с учетом опыта и государственных интересов России <...>

По мере поступавшей информации выяснилось: доля иммигрантов в пятидесяти семи миллионном населении Франции составляет около десяти процентов, что по всем принятым научным оценкам представляет собой критический показатель, за которым начинается дисбаланс общества по многим факторам. Марсель, например, практически утратил свою европейскую идентичность, и даже оплот традиционной Франции – Нормандия – нашпигована иммигрантскими анклавами. Мы также узнали о немалом уровне социального обеспечения этих людей, возможностях получения бесплатного жилья, образования, медицинского обслуживания. Российский телезритель увидел кварталы, где живут иммигранты. Они ничем не отличались от наших районов массовой застройки где-нибудь в московском Митино или Уссурийске. Правда, о выселении из квартир за неуплату, отключении света и пр. там и речи не может быть <...>

Для российских представителей власти, экспертов и разного рода комментаторов «горячая» французская осень, разумеется, не могла не явиться поводом, чтобы обозначить свои позиции по вопросам нашей иммиграции. Очень показательный факт. Ни серьезные исследования демографов, ни работы отечественных ученых о перспективах Российского государства, где, например, прогнозируется катастрофическое по своим последствиям превышение доли мигрантов над коренным, традиционным, населением к концу ХХ1 века, ни даже упоминавшийся мною в предыдущей статье доклад ООН «Россия в 2015 году» не удостоились широкого обсуждения. На волне укоренившейся в СМИ погоне за сенсационностью, утраты журналистами целостного видения проблем страны, стремления развить и продолжить однажды затронутые болевые темы, благодаря моде на крикливые ток-шоу, где и не пахнет поиском истины, общество реагирует только на сильные раздражители. Нужно было загореться машинам во Франции, чтобы от начальника Управления трудовой миграции ФМС России В. Поставнина мы узнали, что он выступает за легализацию гастарбайтеров вместе с семьями и создание для них надлежащих условий: обеспечение медицинским обслуживанием, страховкой, пенсионных отчислений. И речь ведется уже не о людях, едущих к нам на черновую работу, а о якобы квалифицированных специалистах. Кто и как будет подтверждать их дипломы и квалификацию – сказать невозможно, но процесс этот уже запущен. <...>

Сегодня за оформление на год 500 работников работодатель платит до $ 300 тыс. И это лишь пошлины. «BW» называет правдоподобной сумму до $ 1000 за каждого легализованного гастарбайтера. Значит, если в Москве трудится от 1, 5 до 3 млн. мигрантов, а в стране их еще больше – легализация такой массы людей станет приличным бизнесом для государства и посреднических структур. Итак – бизнес и ничего личного! Какая патриотическая позиция у чиновника в стране со стремительно вымирающим населением! И становится ясно, почему все эти годы той же ФМС возводилось столько непреодолимых бюрократических препятствий для воссоединения русского народа, разделенного распадом Союза. Что было взять с этих несчастных беженцев из Таджикистана и Киргизии, из Казахстана и Грузии? Да еще их надо было обустраивать, предоставлять жилье, оформлять пенсии. А «миграционное пространство» нелегалов, подпитывающееся активной криминальной деятельностью, развращая взятками милицию и чиновничество, укреплялось по кланово-родственному принципу, захватывало позиции в бизнесе (норма прибыли на московских рынках, по словам С. Глазьева, 500-700%) и теперь еще получит гражданство, включая сопутствующие возможности. Но они и так немалые. «Независимая газета» недавно рассказала читателю об уже существующей в Москве целой сети поликлиник и женских консультаций, парикмахерских и ресторанов, детских садов, центров досуга и загородных баз отдыха, созданных по этническому или конфессиональному принципу, только для «своих»! Есть и районы в столице, где компактно проживают выходцы из бывших закавказских республик. В Волгограде проспект Жукова с горькой иронией назван местным населением Кавказский проспект, а в некоторых районах Волгоградской области выборы «делают» в своих интересах общины казахов и турок-месхетинцев. На Сахалине требует регистрации мусульманская община, а на Камчатке, открытой для России великим русским подвижником Крашенинниковым, зарегистрировано даже несколько организаций, объединивших мигрантов из Средней Азии и Азербайджана.

И если уж сравнивать то, что мы теперь узнали об уровне жизни иммигрантов во Франции с нынешней российской ситуацией, надо честно признать: наше «социальное дно» формируется преимущественно из коренного, русского населения. Искони Государство Российское по кирпичику создавалось и базировалось на общерусском начале. Это была его доминанта. Но вот парадокс! Теперь мы «ужались» в геополитическом и военном отношении, пережили и продолжаем переживать поношения в адрес «старшего брата», как «захватчика», «оккупанта», а «младшие», отделившись с восторгом, устроив свои этнократии, миллионами потянулись обратно, в наши пределы. Что они несут сюда? Высокую культуру или научные открытия, как русская эмиграция на Запад? Инвестиции в нашу промышленность? Желание служить своей новой родине верой и правдой, разделить с ней ее судьбу и трудиться ради ее процветания? Нет, для большинства Россия — отхожий промысел, место, где можно делать деньги. Только и всего. И я не понимаю, почему мы, перестав быть державной скрепой для разноязыкого и многонационального пространства, должны превратиться в проходной двор для людей, сознательно сделавших выбор в пользу отделения и независимого существования?